Single player mode on
Таверна опять пустовала, несмотря на то что была ночь. Трактирщик затянул пояс, разогнал официантов, бардов, прекратил поставки хорошей снеди и выпивки. Скрипящие половицы молчали - некому было их пробудить от сна. Дверь не отвечала стуком на приветственный удар кованого сапога. Воздух не оглашался громкими криками и песнями.
Все были на войне, войне не объявленной, войне личной, войне грабительской, войне защитной, войне бестолковой. Официально существовало перемирие, заключённое лидерами противоборствующих сторон, но стороны были разрозненны внутри, и одна рука совершенно не догадывалась о том, что творит другая, а рук этих было достаточно много. Поэтому постоянные бои не утихали в Азероте. Голоса не стихли совсем - но это были другие голоса, не те, которые любил слушать трактирщик. Это были голоса боли, жадности и смерти.
Города быстро восстанавливаются после пожара. Ещё быстрее восстанавливается население - приходят и обучаются новые бойцы из горных регионов, из пустынь, из лесов - бесконечного источника жизни. Поэтому в этой войне был итог только один и для каждого свой. Это была война личного обогащения, не направленная ни на заключение мира, ни на полное уничтожение врага. Даже ненависти друг к другу уже почти не было, осталась только привычка. Кровавая мясорубка затянула всех, посулив прибыль, и не отпускала. Никогда. Военное ремесло существовало ради самого себя, и постигший его однажды останавливался только ненадолго, увидев над своей головой око Сумеречного Смерча и услышав монотонную речь Духа Воскрешения, безустанно трудившегося день и ночь. И после воскрешения гонка продолжалась.
Трактирщик взял полупустой кувшин, выплеснул остатки на улицу и спустился в погреб. Там глянул на огромный двуручный топор на стене, аккуратно укутанный в плотную тряпку. Снял его со стены, развернул тряпьё. Топор был как новый. Из стола трактирщик достал банку оружейного масла и ветошь, тщательно смазал лезвие, протёр чистой тканью древко. Завернул и повесил его обратно на крепления. Спрятал ветошь и оружейное масло в стол. Вымыл и вытер руки. Потом подошёл к предпоследней бочке эля, резким ударом киянки выбил затычку и ловко вставил в отверстие краник. Налил полный кувшин алкоголя и пошёл обратно. Занималась заря, и пару утренних клиентов нельзя было упустить.