Eage

и много ль девушек ты, Онор, уже привлёк таким изображением, не считая естественно пожилых, лысых педофилов и прочих извратов, с пузом и в тельняжке с пятном от засоленной рыбы, которые, притворившись няшными девчатами, флиртуют в чатах? ну, этот вопрос задан не просто так, меня это правда интересует, поэтому без обид, ничего плохого этим выссказаться не хотелось мной. Я думаю, тебе всё же нужно сменить наживку, коль хочешь результата, да лучше лучшего.

*** Рядом всегда были двое -"родители", так они просили её называть их. Высокий и худой, но по свойски крепкий, с прямой осанкой и опущенной слегка головой, с длинными чёрными волосами, всё время озирающийся внимательным взглядом, мужчина; и пышнотелая, пленительная, с безупречной кожей и длинными рыжими кудрями, женщина, с коварностью и игривостью в глазах. Они не любили друг друга, лишь изображали влюблённых. Это был взаимовыгодный союз: он знал, что её красота многое может решить в обществе высоких чинов, а она, со своей наигранной невинностью и легкомысленностью, боялась насилия со стороны купившихся на её уловки, - он был ей защитой. У них были общие задачи и цели, они дорожили друг другом - взаимная самоотверженная привязанность, как брат и сестра, безжалостные и алчные, но со своими ценностями и моральными устоями. Иги любила и ненавидела их, восхищалась и презирала одновременно. Иги ещё ребёнком была использована в качестве невинного непогрешимого создания, которого никогда не заподозрят в гнусности и подлости её намерений. У неё никогда не было шанса на нормальную жизнь. Она всегда жила на одном месте: в крохотной хижине с полуразвалившимися обугленными стенами и каменным полом, но в которой всегда были дорогие и редкие вещи. В свои одиннадцать лет она уже познала, что такое злоба, насильственная боль, воровство, ненависть и убийство. Эти двое научили её всему, что могло бы ей пригодиться при работе. Всегда была интровертом, тихой и молчаливой, потому что взрослые не говорили с ней, не разрешали выходить ей из дома и тем более разговаривать с соседскими отпрысками, что не особо её расстраивало, поскольку они не казались ей любопытны. Ей ставились лишь чёткие наказы, за невыполнение которых её запирали в тёмном подвале. Из-за этого на её коже всегда был бледный оттенок. Она легко уже умела открывать тот замок. Но глупые не знали, что она любила там быть: много восковых свечей, полная тишина, высасывающая все мысли наружу; с ней была её любимая соломенная кукла, которую она сама выкрала в день её первого задания. Лишь ей она рассказывала всё, что приходило ей в маленькую кучерявую голову, она была ей лучшим другом... *** Спать она уже не умела. Прошло много времени и многое произошло, она больше не человек... Жестокие изнурительные тренировки сделали её замкнутой и нелюдимой женщиной. После перерождения Иги освобождается от каких бы то ни было моральных запретов, на волю вырывается тёмная сущность её души. Её нежная девичья кожа была в разрывах, из которых торчали кости, а где-то кожи вовсе не было. Осанка поникла, пропал шелковый блеск её волос, глаза приобрели блик ненависти и разочарования - не живая, ни мёртвая. Среди забытых от времени могил выделяется одна, ухоженная осененная каменным крестом. В ней её единственный любимый мужчина, который был ей отцом, хоть и негожим, но всё же. Раньше, зная, что в любой момент его могут убить себе подобные, по пути он улыбался красивым девушкам, которые с восхищением смотрят сквозь слезы на пригожего молодца, и не раз останавливается у таверны, чтобы выпить пинту вина и шутливо пообещать хозяину расплатиться с ним на обратном пути. Яркие лучи утреннего солнца, которые она очень редко видела, пробудили от старых воспоминаний: Девчонка лежит на прохладном полу, уткнувшись в потолок. На нём отображены ясные картинки сказочного детского воображения. Отражение огоньков придавало им движение. Тихая, медленная мелодия... не знаю, пела ли я её вслух или же она играла лишь в голове. Рядом, так же смиренно, лежит её любимый пучок соломы. Никто к ней не приходит, а прошло уже достаточно много времени. Решив выйти самостоятельно, думая, накажут ли её за непослушание или наоборот похвалят за самостоятельно наработанный навык, она обнаружила абсолютно пустую комнату. Нет ничего: ни дорогих безделушек, ни самих наставников. Лишь разбитый кувшин и высыпанные из неё яблоки. Их нашли, разоблачили, вынесли всё. Женщина обвинила во всех преступлениях лишь себя, отгородив от наказания дорогого человека. Конфискация имущества была одной из причин, толкавших судей на вынесение смертных приговоров, и проводилась со всей строгостью. Её казнили прилюдно. А он стал ещё злее и безжалостнее. Сколь удивительно сочетание порока и добродетели, когда борются и все же уживаются в одной душе добро и зло, благородство и низость, а человек, только что совершивший преступление во имя подлой мести, внезапно оказывается способным на подвиг самоотречения, мало того, на мученичество во имя любви. Грядущее сулило нам столько печального и мрачного. Иги полюбила его ещё сильнее, чувствуя его боль. Теперь она совсем одна, вольная, отдана самой себе, не чтущая жизни недостойных, расчётливая и коварная интриганка. Иги также стала физически более агрессивной, её наслаждение ближним боем настолько велико, что изредка она начинает рассеянно слизывать с пальцев кровь своих жертв.

Как тётки-склочницы на базаре ругаетесь, похоже Вам это нравится,-кого бы оскорбить и "ткнуть в нос отвратительным пальцем". Будьте же мудрее, ё-маё.